Ключевые вопросы психосоциальных теорий

Видео: Звездные войны 7: Пробуждение Силы - вопросы, ответы, теории

В США большинство взрослых (порядка 70%) выпивают и один из каждых двенадцати или пятнадцати делается алкоголиком.

Почему дети алкоголиков более склонны к алкоголизму, чем дети неалкоголиков?

Несколько гипотез, исходящих из негенетической модели

Алкоголики — плохие родители

1. Алкоголики — плохие родители. Г. Дж. Клайнболл, священник, много работавший с алкоголиками и их семьями, перечисляет четыре причины, по которым алкоголики являются плохими родителями.

Во-первых, если один из родителей алкоголик, возможна подмена ролевых функций, что мешает детям выработать прочную половую идентификацию.

Во-вторых, непоследовательные и непредсказуемые отношения с такими родителями — источник эмоциональных травм.

В-третьих, алкоголик постоянно взбудоражен, а потому и неадекватен в роли родителя. И в-четвертых, нарастающая социальная изоляция семьи мешает развитию отношений со сверстниками, а при этом дети лишены эмоциональной поддержки и со стороны семьи.

Главный недостаток этого объяснения в том, что плохих родителей на свете намного больше, чем алкоголиков. Многие дети воспитываются только одним из родителей или вовсе без них. При нынешнем высоком уровне разводов неполные семьи становятся все более частым явлением. Не похоже, чтобы происходил параллельный рост алкоголизма.

Сторонники идеи, будто во всем виноваты плохие родители, обычно на это возражают, что укоренению алкоголизма способствуют специфические пороки воспитания. Беда только, нет согласия по вопросу о том, что представляют собой специфические пороки воспитания.

Дети наследуют свои родителей

2. Дети учатся на примере родителей. Возможны два варианта развития. Глядя на разрушительные результаты пьянства, ребенок принимает решение никогда в жизни не прикасаться к спиртному и становится убежденным трезвенником. Такое, конечно, бывает, но не слишком часто.

Обратный вариант — дети следуют примеру родителей- отец или мать (или оба) пьют, и дети тоже начинают пить.

«Отец бывал весел только спьяну, — рассказывает сын алкоголика. — Конечно, набравшись, он бывал и довольно противен, и тогда всей семье от него доставалось. Но все-таки, будучи трезвым, он всегда казался напряженным, замкнутым, несчастным. Мне он гораздо больше нравился пьяным, только не чрезмерно. Он делался веселым, общительным, доступным, занимался детьми. Я привык отождествлять хорошее настроение и душевную теплоту и общительность со спиртным».

Родители являются носителями традиции. Если они говорят по-английски, их дети тоже будут говорить по-английски. Дети перенимают отношение к спиртному от своих родителей и делают это с такой же естественностью, как перенимают манеру говорить и вести себя за столом.

В некоторых семьях социальные ценности, включая отношение к алкоголю, находят более акцентированное выражение, чем в других. Хороший пример этого — семейство драматурга Юджина О`Нила. Согласно биографам, О`Нил начал пить, следуя примеру отца и брата. Его отец пил ежедневно, обычно в барах. «Ты вырастишь из него пьянчугу, — говорит мать Юджина его отцу в пьесе «Долгий день уходит в ночь». — С тех пор как он впервые открыл глаза, он видит твое пьянство. Вечная бутылка на комоде в дешевых гостиничных номерах!»

Отец Юджина был до известной степени образцом типичного для начала XX в. отношения ирландцев к спиртному. Когда Юджин был еще ребенком и у него случался ночной кошмар или начиналась резь в желудке, отец давал ему несколько капель виски, разведенных в стакане воды. Позднее О`Нил считал, что именно этот старый ирландский обычай стал причиной его пьянства.



«Я ирландец во всем», — говорил О`Нил, имея в виду не только происхождение, но и все ирландские традиции и обычаи своей семьи, которые он так красочно описал в «Долгом дне...». Как указывает Джон Генри Рейли, в этой пьесе центр комнаты занимает бутылка виски — главное, что в ней есть. «Если из нее не пьют, то о ней говорят. Она составляет часть их внутренней жизни.

Скаредность отца передана тем, что он держит свою выпивку под замком и орлиным взором следит за неизменностью уровня виски в бутылке... соответственно строптивость сыновей измеряется тем, сколько виски они смогут отсосать из бутылки».

Как утверждает Рейли, это «отсасывание из горла» было намного важнее для ирландцев, чем для других национальных групп. «С этим специфически ирландским обычаем связано соответствующее выражение: разбавлять виски- иными словами, доливать бутылку водой до того уровня, какой был, пока из нее не отсосали часть напитка».

В некоторых ирландских семьях, рассказывает Рейли, «целые ящики виски постепенно превращались в водянистую коричневую бурду, при том что бутылкам ни разу не случалось попасть на стол. Этот вот жест — одинокий, тайный и быстрый глоток виски — представлял собой национальный обряд...».

Неизвестно, был этот обряд общенациональным или нет, но он не менее характерен для семьи О`Нил, чем использование спиртного в лечебных целях, — еще одна ирландская традиция.

«Ирландское пристрастие к выпивке — способ упростить жизнь, — пишет Рейли. — Это помогало встречать любые проблемы — припасть к бутылочке». И в семействе О`Нил именно так и поступали. «Когда у тебя скверно на душе или ты продрог, глоток-другой не может повредить», — советует служанка из «Долгого дня...», и отец Юджина совершенно согласен с этим. «Я всегда полагал, что хороший виски — лучший тонизирующий напиток», — говорит он в пьесе, называя выпивку «слабостью настоящих мужчин». Даже мать Юджина считает спиртное «здоровым подкрепляющим средством».



Как утверждают ирландские ученые, спиртное, по крайней мере в давние времена, служило полезным и не только лечебным целям. Ирландцы относились к внебрачным сексуальным связям со свирепой пуританской строгостью, которую мог уравновесить только предельный либерализм в отношении к спиртному, служившему своего рода заместителем секса. Трезвенников считали опасными- эти люди шлялись по улицам и навлекали беду на юных девиц.

Когда молодому человеку не везло в любви, ему советовали «залить все это дело». Социолог пишет: «Заливать беду было принятым способом облегчить душу, так же как молитва у женщин».

Это отношение к спиртному, характерное по крайней мере для некоторых ирландских семей в конце XIX — начале XX в., прямо противоположно тому, как относились к спиртному баптисты в южных штатах или евреи. Первые осуждали любое потребление алкоголя, вторые — пьянство.

Каким образом могут такого рода традиции возникать в конкретном обществе, чрезвычайно сложный и запутанный вопрос. Но очевидно, что подобное отношение к выпивке — как женщина относится к молитве — не так-то легко объяснить с позиций генетики.

Одинокие люди пьют чтоб не быть таковыми

3. Обескураженные, невеселые, напуганные, одинокие люди пьют, чтобы не чувствовать себя столь обескураженными, напуганными и одинокими. Это, кажется, самое популярное из объяснений того, почему люди чрезмерно много пьют. Предполагается, что выпивка — это способ бегства. В ситуации стресса люди спасаются с помощью спиртного.

Слабость аргумента очевидна: большинство людей время от времени чувствуют себя обескураженными, невеселыми, напуганными или одинокими, но далеко не все они делаются алкоголиками. 30% взрослого населения США вообще не прикасаются к спиртному. В любом случае это не чисто психологическое и социальное объяснение.

Приходится задаваться вопросом, почему одни реагируют на стресс болезненней, чем другие. Сама по себе реакция на стресс может быть генетически обусловленной.

То же самое возможно сказать о людях, которые пьют, ища избавления от депрессии. Некоторые виды депрессии сами по себе могут иметь наследственную природу — свидетельствующих об этом фактов полным-полно. Более того, большинство людей не используют алкоголь для смягчения депрессии.

При исследовании страдающих депрессией пациентов оказалось, что треть из них в состоянии депрессии начинает пить чуть больше, но другая треть — чуть меньше. На деле депрессия чаще возникает не до, а после запоя. Когда в эксперименте людям спаивали значительные дозы спиртного, у них возникали симптомы депрессии.

Алкоголики - нелюдимы

4. Алкоголики всегда нелюдимы. В письме автору данной книги историк Гилман Острендер предложил следующее объяснение алкоголизма:

В основе своей алкоголизм — это болезнь индивидуализма. Она поражает людей, которые с раннего детства остро чувствуют свое психологическое одиночество и заброшенность в мире. Это хмурое, отшельническое понимание мира мешает им получать психологическую разрядку от эмоциональной близости с другими, но зато они привыкают получать эмоциональную опору в пьянстве. Они делаются зависимыми от спиртного точно так же, как другие зависят от связей с друзьями и родственниками.

Острендер считает, что его теория объясняет, почему алкоголизм более распространен в одних этнических группах, чем в других. Высокий уровень алкоголизма среди ирландцев и французов, говорит он, по крайней мере частично объясняется тем фактом, что ирландских и французских детей воспитывают

...ответственными за свое поведение. Когда они вырастают и покидают семью, от них ждут, что они сумеют сами позаботиться о себе. Такого рода индивидуализм весьма характерен для этих групп.

С другой стороны, у евреев и японцев уровень алкоголизма низок, потому что они не позволяют своим детям стать вполне самостоятельными.

В их семьях детей жутко балуют, родители и старшие родственники потакают любым прихотям, так что с раннего детства они попадают в эмоциональную зависимость от своей семьи... Им попросту недоступна возможность обрести чувство своего отдельного «я», отъединенного от семьи, тогда как в ирландских детей это ощущение буквально вколачивают... Они сохраняют эмоциональную зависимость от семьи в такой степени, какая просто невозможна в обществах, где баловать детей считается делом предосудительным и неразумным.

Вот почему, считает Острендер, большинство евреев и даже тяжко пьющих японцев не превращаются в алкоголиков.

У них не возникает возможности осознать себя индивидуумами в западном смысле этого слова. В них воспитывают чувство зависимости от других членов семьи, так что они совершенно не в силах вообразить себя одинокими в этом мире.

Эту теорию непросто доказать. Может быть оспорено даже утверждение о низком уровне алкоголизма у японцев по сравнению с другими странами Дальнего Востока. Тем не менее это любопытное объяснение представляющихся реальными различий между культурами, и оно заслуживает внимания социологов, которые, не исключено, сумеют найти возможность для научной проверки этой теории.

В завершение отметим, что никто не оспоривает влияния культурных факторов на формирование стиля потребления спиртных напитков, и представляется вполне возможным, хотя и труднодоказуемым, что внешние факторы до известной степени влияют на то, кем станет данный человек — проблемным пьяницей или алкоголиком. По меньшей мере алкоголизм возможен только при доступности спиртного, а прежде, чем человек опьянеет, он должен выпить.

Социальное окружение во многом определяет, будет он пить или нет. От социального окружения может зависеть и то, будет ли он злоупотреблять спиртным. Но загадка остается нерешенной: какие именно факторы — генетические, социальные или их сочетание — отвечают за появление серьезной алкогольной зависимости у сравнительно небольшого меньшинства людей пьющих?